Конечный бенефициар как контролирующее должника лицо
Раскрывая понятие контролирующего лица, Закон о банкротстве содержит различные презумпции, имеющие целью упростить процесс доказывания факта контроля со стороны лиц, привлекаемых к ответственности. Одной из таких презумпций является «презумпция выгодоприобретателя».
«Презумпция выгодоприобретателя» содержится в пп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве и гласит: «Лицо предполагается контролирующим, если оно извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 ГК РФ».
Указанная презумпция очень обширна по своему содержанию. Так, из нее следует, что к ответственности возможно привлечь любое лицо, которое извлекает выгоду из незаконного или недобросовестного поведения менеджмента компании (вне зависимости от наличия формально-юридических связей).
Постановление Пленума № 53 содержит разъяснения относительно применения данной презумпции.
Так, «презумпция выгодоприобретателя» может быть применима в случае, если бенефициар извлек существенную выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не смогла бы образоваться, если действия менеджмента соответствовали закону, а также принципу добросовестности.
В Постановлении Пленума № 53 приводятся примеры, в которых возможно действие «презумпции выгодоприобретателя»:
- Третье лицо (бенефициар) получило существенный актив должника, выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов
- Бенефициар организует следующую модель осуществления предпринимательской деятельности: под контролем бенефициара находится ряд лиц, которые объединены общим интересом (например, единый производственный цикл). При этом совокупный доход, получаемый от осуществления предпринимательской деятельности, сосредотачивается на прибыльных организациях, а долговая нагрузка ложится на должника.
Кроме того, ценны разъяснения ФНС России относительно применения данной нормы[1].
В Письме ФНС России разбирается с основаниями введения «презумпции выгодоприобретателя» законодателем. Налоговый орган приходит к выводу, что ситуация, когда должник осуществляет свою деятельность с систематическим убытком для себя, но с выгодой для другого лица, не принимая никаких действий по изменению бизнес-модели, противоречит самому понятию предпринимательской деятельности. А значит, добросовестный участник гражданского оборота таким образом вести себя не должен.
В частности, бенефициар может извлекать выгоду из бизнес-модели, которая построена на основе принципа распределения на рисковые (центры убытков) и безрисковые (центры прибылей) части. При возникновении проблем с центром убытков, такую компанию можно обанкротить, а имеющиеся активы сохранить на центрах прибыли.
В настоящее время отсутствует судебная практика по применению пп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве. Однако бенефициарные владельцы бизнеса привлекались к субсидиарной ответственности.
Так, в рассмотренном Верховном Суде РФ деле к ответственности был привлечен участник компании, которая, в свою очередь, являлась мажоритарным участником должника[2].
Судом было сформулировано понятие «конечного бенефициара», а также определен примерный перечень доказательств, с помощью которых можно доказать контроль такого лица над должником. В частности, о контроле над должником со стороны бенефициара могут свидетельствовать следующие обстоятельства:
- действия субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин;
- такие действия противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности;
- действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому.
В громком деле о банкротстве ООО «Дальняя степь» конечные бенефициары также были привлечены к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
Верховный Суд РФ указал, что аффилированность лиц может подтверждаться не только наличием формально-юридических связей, но и фактической аффилированность «в ситуации, когда путем сложного и непрозрачного структурирования корпоративных связей (в том числе с использованием оффшорных организаций) или иным способом скрывается информация, отражающая объективное положение дел по вопросу осуществления контроля над должником»[3].
При этом лицо, которое получило прямо или косвенно выгоду, предполагается инициатором недобросовестного поведения, которое было необходимо для получения выгоды. При опровержении данного обстоятельства лицо должно экономически обосновать получение выгоды.
Ждем дальнейшего развития судебной практики по вопросу привлечения конечных бенефициаров к субсидиарной ответственности.
[1] Письмо ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ»
[2] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472(4,5,7) по делу № А33-1677/2013
[3] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 года № 308-ЭС17-6757 (2, 3) по делу № А22-941/2006
zakon.ru
Бенефициар кто это? Конечный бенефициар юридического лица
Идентификация конечных бенефициаров – это одна из ключевых проблем реализации антимонопольной и налоговой политики российских властей. Процедура позволяет выявить людей, которые стоят за крупными коммерческими компаниями и фактически руководят их деятельностью.
Конечный бенефициар: содержание правовой категории
Понятие впервые использовано законодателем в 2013 году, когда были внесены изменения в 115-ФЗ «О противодействии легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Ранее использовались схожие, но неравнозначные категории. В законодательстве антимонопольной направленности еще с 1991 года фигурирует понятие «аффилированные лица», начиная с 2006 года используется словосочетание «группа лиц». Закон о банкротстве использует категорию «заинтересованные лица», а Налоговый кодекс – «взаимосвязанные лица». Эти понятия соотносятся как общее и целое. Каждый бенефициар – заинтересованное лицо по отношению к контролируемой им компании, но не каждое заинтересованное лицо – бенефициар.
Рассматриваемая категория используется в связи с такими темами:
- оффшорные зоны;
- вывод капитала из России;
- банковское обслуживание;
- налогообложение дивидендов, процентов, роялти
- использования схем минимизации налоговых сборов;
- легализация доходов от преступной деятельности.
Конечный бенефициар юридического лица это всегда человек – гражданин РФ или иностранец. Согласно Гражданскому кодексу учредителем фирмы может быть другая фирма. Такие взаимоотношения регламентированы ст. 105 Гражданского кодекса «Дочернее хозяйственное общество». Если учредитель материнской компании – физическое лицо, то оно является конечным бенефициаром дочерней организации. Когда материнская компания основана юридическими лицами, для установления конечного выгодоприобретателя дочерней организации следует отследить структуру собственности материнской организации, а при необходимости – структуру собственности ее учредителей вплоть до физических лиц.
Поиск итоговых владельцев усложнен следующими обстоятельствами:
- Право собственности зачастую распылено, в одних руках может находиться 1 акция АО или сколько угодно малая доля уставного капитала ООО;
- соучредители материнской компании, в свою очередь, могут быть связаны общими учредителями;
- конечный правообладатель может быть скрыт с помощью регистрации последнего хозяйствующего субъекта в цепочке правообладателей в оффшорной зоне.
Экономическое определение «конечный бенефициар»
В понимании 115-ФЗ конечные бенефициары это люди, напрямую или в результате участия в организациях фактически пользующиеся правомочностями собственника, выступающие реальными распорядителями активов хозяйствующего субъекта. Важно учесть, что речь идет именно о фактическом, а не юридическом владении. Зачастую действительный выгодоприобретатель вовсе не входит в число собственников либо не может быть отслежен вследствие использования сервисов, предоставляемых оффшорными юрисдикциями.
Конечный бенефициар может быть реальным собственником компании. В российских реалиях за официальным правообладателем нередко стоят теневые владельцы, обеспечивающие свое влияние с помощью административного давления и силовых ресурсов организованной преступности.
На данный момент контролирующие структуры лишь собирают сведения, однако правительством озвучиваются и другие планы. Сегодня правосубъектность конечного бенефициара не определена. Выгодоприобретатель не отвечает за текущую деятельность компании и не несет ответственности за ее долги.
Он не обладает правом непосредственного голоса в органах управления субъекта хозяйствования, однако:
- Формирует уставной капитал контролируемой организации;
- Разрешает вопросы о смене профиля деятельности;
- Негласно назначает ее руководство.
Итоговый выгодоприобретатель, получающий доход от деятельности компании, может выступать распорядителем средств на расчетном счету. В этом случае личность конечных бенефициаров вынуждено раскрывается финансовому учреждению. По правилам 115-ФЗ обслуживающий банк обязан идентифицировать конечного выгодоприобретателя клиента – организации. Банк требует сведения о физических лицах, контролирующих 25% капитала компании и более. Если, собственниками ООО в равных долях по 10% является 10 человек, то никто из них не признается бенефициаром.
Отечественный законодатель установил следующее: если конечного владельца установить не удалось, им признается единоличный исполнительный орган клиента. Это идет вразрез с международной практикой. Коммерческие банки стран – участниц FATF отказывают в открытии и ведении счетов клиентам, итоговый собственник которых не установлен. Таким образом, в отечественной правовой системе конечные бенефициары – это сложная экономически-правовая категория, находящаяся в процессе разработки.
jurist.lawyer
Конечный бенефициар как контролирующее должника лицо
Раскрывая понятие контролирующего лица, Закон о банкротстве содержит различные презумпции, имеющие целью упростить процесс доказывания факта контроля со стороны лиц, привлекаемых к ответственности. Одной из таких презумпций является «презумпция выгодоприобретателя».
«Презумпция выгодоприобретателя» содержится в пп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве и гласит: «Лицо предполагается контролирующим, если оно извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 ГК РФ».
Указанная презумпция очень обширна по своему содержанию. Так, из нее следует, что к ответственности возможно привлечь любое лицо, которое извлекает выгоду из незаконного или недобросовестного поведения менеджмента компании (вне зависимости от наличия формально-юридических связей).
Постановление Пленума № 53 содержит разъяснения относительно применения данной презумпции.
Так, «презумпция выгодоприобретателя» может быть применима в случае, если бенефициар извлек существенную выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не смогла бы образоваться, если действия менеджмента соответствовали закону, а также принципу добросовестности.
В Постановлении Пленума № 53 приводятся примеры, в которых возможно действие «презумпции выгодоприобретателя»:
- Третье лицо (бенефициар) получило существенный актив должника, выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов
- Бенефициар организует следующую модель осуществления предпринимательской деятельности: под контролем бенефициара находится ряд лиц, которые объединены общим интересом (например, единый производственный цикл). При этом совокупный доход, получаемый от осуществления предпринимательской деятельности, сосредотачивается на прибыльных организациях, а долговая нагрузка ложится на должника.
Кроме того, ценны разъяснения ФНС России относительно применения данной нормы[1].
В Письме ФНС России разбирается с основаниями введения «презумпции выгодоприобретателя» законодателем. Налоговый орган приходит к выводу, что ситуация, когда должник осуществляет свою деятельность с систематическим убытком для себя, но с выгодой для другого лица, не принимая никаких действий по изменению бизнес-модели, противоречит самому понятию предпринимательской деятельности. А значит, добросовестный участник гражданского оборота таким образом вести себя не должен.
В частности, бенефициар может извлекать выгоду из бизнес-модели, которая построена на основе принципа распределения на рисковые (центры убытков) и безрисковые (центры прибылей) части. При возникновении проблем с центром убытков, такую компанию можно обанкротить, а имеющиеся активы сохранить на центрах прибыли.
В настоящее время отсутствует судебная практика по применению пп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве. Однако бенефициарные владельцы бизнеса привлекались к субсидиарной ответственности.
Так, в рассмотренном Верховном Суде РФ деле к ответственности был привлечен участник компании, которая, в свою очередь, являлась мажоритарным участником должника[2].
Судом было сформулировано понятие «конечного бенефициара», а также определен примерный перечень доказательств, с помощью которых можно доказать контроль такого лица над должником. В частности, о контроле над должником со стороны бенефициара могут свидетельствовать следующие обстоятельства:
- действия субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин;
- такие действия противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности;
- действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому.
В громком деле о банкротстве ООО «Дальняя степь» конечные бенефициары также были привлечены к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.
Верховный Суд РФ указал, что аффилированность лиц может подтверждаться не только наличием формально-юридических связей, но и фактической аффилированность «в ситуации, когда путем сложного и непрозрачного структурирования корпоративных связей (в том числе с использованием оффшорных организаций) или иным способом скрывается информация, отражающая объективное положение дел по вопросу осуществления контроля над должником»[3].
При этом лицо, которое получило прямо или косвенно выгоду, предполагается инициатором недобросовестного поведения, которое было необходимо для получения выгоды. При опровержении данного обстоятельства лицо должно экономически обосновать получение выгоды.
Ждем дальнейшего развития судебной практики по вопросу привлечения конечных бенефициаров к субсидиарной ответственности.
[1] Письмо ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ»
[2] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472(4,5,7) по делу № А33-1677/2013
[3] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 года № 308-ЭС17-6757 (2, 3) по делу № А22-941/2006
zakon.ru